Джеки Д`Алессандро - Ночью, при луне...
Он сразу же заинтересовался:
– Вот как? Что же вы для этого делаете?
– Вы будете плохо думать обо мне.
– Сомневаюсь. После того, что вы мне рассказали, я не стану плохо думать о вас, даже если вы скажете, что вылили на голову своей матушки целую лохань воды. – Сара, должно быть, сильно покраснела, потому что, едва сдерживая смех, он спросил: – Так вы действительно вылили ей на голову лохань воды?
– Нет. Но не стану отрицать, что подумывала об этом.
– Держу пари, что не раз.
– Почти ежедневно, – сдержанно ответила она.
– Однако вы устояли перед искушением. У вас сильная воля.
– Не совсем так. Я устояла скорее потому, что было трудно поднять слишком тяжелую лохань.
Он рассмеялся, блеснув белыми зубами. Даже глаза его стали веселыми. Эффект был потрясающим.
– Вам не пришло в голову воспользоваться ведром?
– Пришло. Но ведь я пытаюсь всего лишь досадить матери, а не разозлить ее по-настоящему.
– Чем же вы ей досаждаете?
– Это не составляет труда. Я, например, люблю ощущать теплые лучи солнца на лице, поэтому снимаю в саду шляпку, что является преступлением, с точки зрения мамы, потому что моя кожа моментально покрывается веснушками, а это делает меня еще более непривлекательной. А иногда я делаю вид, что неправильно понимаю то, что она говорит. Она возмущается и спрашивает, не оглохла ли я. А я отвечаю, что не слышу, потому что не надела очки.
Он усмехнулся:
– А как вам понравится такое: «Я чувствую запах, я не глухая»?
– Или: «Я не глухая, я это вижу», – подхватила Сара его игру.
– Или: «Я не слепая, я чувствую запах».
Сара рассмеялась:
– Именно так. Мать обреченно вздыхает, возводит очи к небу и бормочет себе под нос то ли ругательство, то ли молитву о том, чтобы Господь послал ей терпения. Не следовало бы смеяться над этим, но мне смешно. Теперь вы знаете мой самый большой секрет: я не очень добрый человек.
– Дорогая мисс Мурхаус, если вам это кажется основанием для того, чтобы считать себя недобрым человеком, то я советую вам пересмотреть свои критерии, потому что в соответствии с ними вы на «воплощение зла» никак не тянете.
– Возможно, это так, но на самом деле моя некрасивая внешность во многих отношениях оказала мне услугу. Поскольку все внимание матери было всегда поглощено Каролиной, мне предоставлялась такая свобода, о какой многие девочки и мечтать не смеют.
– Например?
– Пока мама была занята обучением Каролины танцам и правилам поведения, я могла разгуливать на свободе, не прячась от солнца, рисовать цветы, работать в саду, совершать дальние прогулки пешком и купаться в озере. – Она взяла бисквит и улыбнулась: – Должна вам сказать, что я отличный рыболов, а также ловец лягушек.
Глаза его весело блеснули.
– Почему-то это меня уже не удивляет. Мальчишкой я тоже ловил лягушек. Иногда, правда, удавалось поймать рыбу. Ни того ни другого я не делал уже долгие годы. – Он отхлебнул глоток чаю и откинулся на спинку стула. – А что вы скажете о своем отце?
– Папа у меня врач. Он частенько отсутствовал по нескольку дней, когда приходилось оказывать помощь пациентам в дальних деревнях. Бывая дома, он проводил время славным образом в своем кабинете, читая медицинские журналы. До сих пор, увидев меня, он гладит меня по головке и говорит, чтобы я бежала по своим делам. Точно так же, как он делал это, когда мне было три года.
Он медленно кивнул и задумался.
– В детстве я редко видел свою мать, так что воспоминания о ней весьма расплывчаты. Она всегда выглядела красавицей и всегда спешила на какую-нибудь вечеринку. Полагаю, она любила меня, хотя не помню, чтобы она об этом говорила. После того как умерли Джеймс и Аннабелла, я стал видеть ее еще реже, потому что учился в школе-интернате, а каникулы чаще всего проводил у своего друга Дэниела, лорда Сербрука. – Он чуть помедлил и добавил: – Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать лет.
– А ваш батюшка умер в прошлом году, – тихо сказала Сара.
– Да, – сказал он, чувствуя, как напряглись его челюсти. – Его застрелил разбойник, пытавшийся его ограбить. Убийцу так и не поймали. Преступление сошло ему с рук.
– Я вам сочувствую. Сожалею о том, что вы понесли такую утрату и что вы… одиноки.
Он взглянул на нее с таким выражением, что Сара мысленно обругала свой язык, опережающий мысли.
– Простите меня, милорд. Я не хотела вас обидеть. Иногда мои мысли обращаются в слова с такой скоростью, что я не успеваю вовремя остановиться.
– Вы не сказали ничего обидного. У меня есть несколько близких друзей и множество знакомых, так что в этом отношении я не одинок. Но семьи у меня нет, и в этом смысле я одинок.
– Я удивлена, что вы не женаты.
– Вот как? А почему?
Сара поняла, что ей представился великолепный шанс польстить ему, хотя в данном случае любой комплимент был бы просто правдой.
– Вы человек красивый, титулованный, привлекательный, к тому же великолепный мастер (целоваться!) в области садоводства. Все эти качества наверняка привлекают к вам внимание женщин.
– Я мог бы сказать то же самое о вас, мисс Мурхаус.
Она усмехнулась:
– Разве я красива, титулована и привлекательна?
Он улыбнулся ей в ответ:
– Согласен. У вас пока нет титула.
– И красивой меня не назовешь.
– Хорошо. Тогда я назову вас исключительно привлекательной личностью.
Саре вдруг пришло в голову, что это он ее, а не она его осыпает комплиментами. Следует ли ей радоваться или задуматься, зачем он их говорит? Гораздо разумнее, пожалуй, отнестись к его словам с подозрением. А он, пока она размышляла, продолжил:
– Однако я хотел сказать, что сам удивлен тем, что вы не замужем.
Она замерла, с недоверием выслушав его чересчур смелое заявление, которое могло означать лишь одно: этому человеку что-то от нее нужно. Он явно что-то затевает. Или же он полный простофиля. Как все мужчины… Сара приподняла брови:
– Почему вас это удивляет, милорд?
– Вы напрашиваетесь на комплименты, мисс Мурхаус?
– Разумеется, нет, – сказала она. Зачем бы она стала предаваться столь бесполезному занятию? – Просто мне любопытно, почему вас это удивило.
– Наверное, потому что вы очень воспитанная. И преданная.
– Как спаниель.
Он рассмеялся:
– Да. Только выше ростом. И пахнет от вас гораздо приятнее.
Она спрятала улыбку.
– Благодарю.
– И еще вы очень умны.
Она фыркнула:
– Спасибо за добрые слова, милорд, но, насколько я заметила, большинство джентльменов не считают наличие ума привлекательной чертой женщины.
– Ну что ж, хотя это может показаться предательством по отношению к мужскому роду, к которому я принадлежу, поделюсь с вами маленьким секретом. – Он пододвинул свой стул ближе к Саре, так что их колени соприкоснулись под столом. Наклонившись к ней, он сказал самым серьезным тоном: – Как ни прискорбно, должен сообщить вам, что многие джентльмены являются, к сожалению, простофилями.
